Детство и отрочество Предславы-Евфросинии

Она была дочерью князя Георгия Всеславича и его жены Софии. По житию преподобной, составленному для "Четий Миней митрополита Макария (1481-1563)"1, источнику, весьма близкому по времени к жизни Полоцкой подвижницы, мы знаем, что в 12 лет Предслава, как ее нарекли родители, пришла в монастырь к своей тетке игумений Романовой и сообщила о желании принять постриг. По летописи, Роман Всеславич умер в 1116 году; приход Предславы в монастырь, следовательно, произошел много позднее, когда вдова Романа сама приняла ангельский образ и уже стала игуменией: то есть, где-то в конце второго десятилетия XII века. Значит, родилась Предслава в 1106-1108 годах, а детство ее пришлось на 1106-1118 годы.

Что это была за эпоха? Чем жила Полоцкая земля во время детства и отрочества своей великой дочери?

Не так давно скончался ее знаменитый дед Всеслав; с ним ушла целая эпоха, и особая страница жизни была перевернута. Что же могла слышать Предслава в начале своею жизненного пути, что рассказывали окружающие ее на женской половине мамки? О чем говорили взрослые, что занимало ее родителей, князей-дядьев? Словом, что ее формировало?

Конечно, в те дни и годы полочане более всего были заняты состоянием межкняжеских отношений. Часто вспоминали ее деда Всеслава, которого помнили все: это он захватил на 7 месяцев Киевский великокняжеский стол; он возвел в Полоцке огромный по тому времени храм Святой Софии, равный по значению Софийским храмам Киева и Новгорода.

Он бесстрашно нападал на соседние земли и города Псков, Новгород, Смоленск, отбирал в Новгороде колокола, богослужебный реквизит, чтобы столь "простым" способом снабжать свой Свято-Софийский храм...

После 57 лет княжения (а эту цифру все также хорошо помнили), он отошел в лучший мир, разделив между сыновьями земли и, несомненно, завещав потомкам беречь единство княжества.

Рано услышала Предслава и еще более древнюю историю о Полоцке Х века и о Полоцком князе Рогволоде, его дочери Рогнеде, а также и о своем великом предке Владимире Святом. Еще будучи молодым, по наущению своего дяди Добрыни, Владимир захватил Полоцк, на глазах дочери убил отца Рогнеды и насильно взял ее себе в жены. Рогнеда и ее малолетний сын, родившийся от Владимира, не покорились князю и были высланы из Киева на родину Рогнеды... Таков был легендарный рассказ, вошедший позднее во все летописи.

Попробуем представить, как шло образование Предславы. Коль скоро "Житие" показывает ее глубоко религиозной и грамотной с самой ранней юности и даже, вероятно, с отрочества, то можно не сомневаться, что се сызмала окружали церковные люди. Ей рано было открыто, что "Красота праведнику почитание книжное", как написано в одной старинной книге (Изборник Святослава 1076 г.). Конечно же, более всего ей читались книги религиозные. По ним сначала учили азбуке, технике письма, началам чтения (Псалтирь, Апостол, Часослов...). Постепенно круг чтения расширялся.

...Бог создал человека по Своему образу и подобию, поселил его о раю, но грехопадение разрушило всю первозданную чистоту, - узнавала Предслава, постигая основы христианства. "Прииде бо Сын Человеческий взыскати и спасти погибшаго", - читала она по складам в Евангелии (Мф.18,11).

Храм Святой Софии в Полоцке

Храм Святой Софии в Полоцке

Узнавала она далее о подвигах мучеников из Четьих Миней, - тогда уже частично переведенных книг житий святых на каждый день. Знала, вероятно, почти наизусть житие первых русских святых Бориса и Глеба, живших всего сто лет назад и в 1015 году погибших от коварства их брата князя Святополка Окаянного.

Помимо вероисповедальных переживаний и раздумий, книги эти пробуждали умение мыслить и вечном, открывали широкие представления о мироздании, истории человечества, о родстве всех народов... В наиболее глубоких умах, какие были и в окружении юной княжны созревали рассуждения о месте и значении Родины в жизни всякого человека. Так появилась идея летописания: в Полоцке велась своя летопись. До нас она не дошла, но ее видел историк XVIII столетия В.Н. Татищев.

...Книги - книгами, но вокруг бурлила повседневная жизнь, и она не могла не проникнуть в княжеские терема, где жила Предслава, а позднее - и за стены монастыря, где затем подвизалась преподобная Евфросиния. Перед княжной проходила жизнь отца и пяти его братьев. Чем они занимались?

Киевский Владимир Мономах главной доблестью считал храбрость на войне и на "ловах" (на охоте)2. Воинственными были ее дядья и братья. Еще до ее рождения, в 1104 году брат отца Минский князь Глеб совершил какой-то проступок против братьев и едва отбился от них. Однако через два года (1106) все было забыто, Всеславичи организовали общий поход на земгалов, но потерпели страшный разгром: "дружину убиша 9 тысящь".

Через 10 лет в 1116 году, накопив силы, Глеб напал на соседних князей Слуцких. Наказание не замедлило себя ждать: Мономах не только начал длительную осаду Минска, но и построил перед городскими воротами избу, устрашая осажденных тем, что будет зимовать. Глеб, испугавшись, униженно кланялся ему с семьей у ворот своего города. Мономах ушел, но Глеб вновь напал на владения южнорусских князей и в результате с позором был вывезен сыном Мономаха Мстиславом из своего Минска в Киев, где через год умер (1119). Несомненно, обо всем этом с волнением много раз говаривали в окружении юной княжны.

...Снова в землях Всеславичей неспокойно: в 1121 году насмерть перессорившихся Полоцких князей мирил Мономах, властно вызвав их в Смоленск. Это тоже проходило пред очами Предславы-Евфросинии: ей было 15 лет и она уже жила в голубце Софийского собора.

Княжеские распри, борьба между Всеславичами за власть в Полоцкой земле, еще какие-то неизвестные нам обстоятельства, против которых усиленно протестовала Церковь, - все это отвращало Предславу от мирской жизни. Усиленное чтение библейских книг, учащих смирению, общение с полоцким духовенством, монахинями, - не это ли все побудило ее принять решение уйти в монастырь? "Видел я все дела, которые делаются под солнцем, - читала она грустную мудрость, - и вот все суета и томление духа!" (Эккл.1, 14).

Как, где произошел этот исход из мира?

"Русские люди имеют следующий обычай, - писал посетивший Русь в 1578 году австрийский принц Даниил фон Бухау, - девицы прежде достижения совершеннолетия вступают в брак на 10 году возраста, юноши на 12 или 15"3. У Предславы подобный случай представился в 12 лет. Слышала она как-то, как отец говорил матери: "Нама уже лепо дати Предславу за князь!". Предслава пришла в ужас: она помнила книги, которые читала, помнила речи наставников-монахов: житие князей "мимо течет и слава их погибе, аки прах и хуже паутины...", жизнь эта "не вечноваша", не останется для вечности, для спасения души.

Она знала, судя по ее Житию, что надо "духовным мечом" отсечь от себя плотские страсти, "предавше телеса свои на пост и бдение и коленное поклонение..." Княжна тайно бежала в монастырь к тетке игумении Романовой, умоляя ее "причесть к ту сущим инокиням под игом Христовым". "Смятеся" старая игумения, - повествует Житие, - ибо она видела "юность ее и возраст ее цветущий".

Были у игумении, естественно, и другие опасения, - гнев отца двенадцатилетней княжны. Житие передает следующий диалог:

"Чадо мое! - скорбно восклицала игумения, - како могу се сотворити? Отец твой, уведав, со всяким гневом возложит вред на голову мою, и еще юна еси возрастом, не можеши понести тяготы мнишескаго жития, и како можеши оставити княжение и славу мира сего?". Но чадо твердо знало, чего желать: "Отпеща же блаженная отроковица: "Госпоже и мати! Вся видимая мира сего красна суть и славив, но вскоре минует, яко сон! .

Столь разумное утверждение двенадцатилетней девицы убедило игумению: "Удивишеся разуму отроковицы, - свидетельствует Житие, - удивишеся любви ея к Богу, повеле воле ея бытии, огласив ю иерей, остриже ю и нарече имя ей Евфросиния и облече ю в черные ризы...".

Гнев отца, которого так страшилась Романовая, обернулся горестными стенаниями родителя: "Почто ми преже сего, мысли сея не явила еси?" Однако назад возврата быть не могло, и Евфросиния упросила епископа Илию разрешить ей жить не в монастыре, а в некоем временном голубце в храме Святой Софии.