Лицевая сторона. Пластина с изображением Спасителя (2)
Cложнейшая техника средневековья - перегородчатая эмаль появилась в Византии в VI столетии. Прародиной ее считают Персидскую империю эпохи Ахеминидов. Произведения с перегородчатой эмалью так поразили искушенных в драгоценностях византийцев, что о них даже сложилась легенда.
В хронографе византийского автора Дорофея Монемвасийского рассказывается об изготовлении императором Юстинианом (483-565) престола с перегородчатой эмалью для Константинопольского храма Святой Софии, Премудрости Божией. Призванные для этого "мудрые мужи" и "искусные художники" положили в горнило "злато, серебро, медь, электр, железо, стекло, камени честные многие, яхонты, смарагды, бисер, касидер, магнит, он(икс)ий, алмазы и иная до семидесят двух различных вещей... Огнь же оные вещи стопи, и сотвориша едино смешение. Царь же (и) первый художник видеша ангела, пристояща делу и мешающа в горниле".
Далее художник, влив в форму полученное, "сотворил святую трапезу (престол, - Т.М.) литую, разноцветну и пречудну".
Живительное впечатление от получившегося произведения передано так: "Егда зряще на оную (трапезу-престол, - Т.М.) кто, являшеся ему овогда светла, иногда же бела, иногда аки зафир, иногда же аки свет блистающий от множества различных вещей, от них сложена бяше".
В этом рассказе правда тесно переплетается с вымыслом: чудесное вещество - эмаль - действительно представляет собой получаемый в огне сплав многих составных. Не случайно византийцы назы вали его "химипет", от греческого глагола "хЕw" - плавить. Готовый состав эмали приобретает черты, свойственные хорошо знакомым драгоценным камням: яхонту, смарагду, ониксу, алмазу. Чудо же его изготовления представлялось таким удивительным, что при его первом сотворении присутствует и земная верховная власть, и Божие благословение.
Едва ли на Руси произведения с перегородчатой эмалью и само их изготовление производили менее сильное впечатление. Можно с уверенностью сказать, что не многие могли видеть их близко и тем более - присутствовать при их сотворении.
Само производство перегородчатой эмали возникло в мастерских Великого князя; мастера делали в этой технике украшения для него и для членов его семьи. Таким образом, сложность самого производства и избранность владельцев, которым предназначались эти редкостные шедевры, придавали особый оттенок таинственности неведомой ранее ювелирной технике.
Действительно, изделия с перегородчатой эмалью, которые дошли до нас, относятся к княжеским церемониальным украшениям или предметам церковного обихода. Их сохранилось довольно много - более 150. В большинстве случаев они донесены кладами, спешно зарытыми в тяжелую годину татарского нашествия и не востребованными из-за гибели их владельцев.
Как и в Византии, украшения с перегородчатой эмалью на Руси ценились весьма высоко. В летописях особо отмечаются вещи, сделанные в этой технике: "Спас с финиптом", "цаты великие с финиптом". Древний ценитель красоты при этом добавляет: "Чюдно видением"
Эмальерное дело расцвело на Руси очень быстро, и мы напрасно стали бы искать его первые робкие шаги. Кстати, то же самое можно сказать и об искусстве мозаики, возникшем в связи со строительством Киевского храма Святой Софии, о котором говорит летописец под 1038 годом. Тогда же пускает корни в русскую почву и стекольное дело, ставшее базой для обоих ремесел - мозаичного и финифтяного. Первые мастерские всех этих пересаженных с греческой почвы ремесел были, естественно, греко-русскими, чем и объясняется появление от самого начала совершенных произведений в новой, доселе невиданной технике. Даже самые ранние древнерусские украшения с перегородчатой эмалью, найденные в Киеве в кладах второй половины XI века, поражают совершенством замысла и исполнения. Это - колты, которые носили на длинных цепях из круглых звеньев. Орнаментация их отличается буквальным повторением одних и тех же элементов. Цветовая гамма состоит из четырех основных тонов - синего, красного, белого и светло-зеленого. Среди них выделяются изделия определенного мастера и единой серии, вышедшие явно из одной мастерской.
Колт (украшение с эмалью на цепочке)
Интересно, что наряду с этими совершенными произведениями была найдена пара колтов со следами эксперимента, который состоял в попытке упростить сложное ремесло. Мастер решил заменить перегородки, напаянные на дно лотка для эмали, перегородками тиснеными. Он оттиснул на золотой пластине двух сиринов по сторонам древа с одной стороны и двух птичек в обрамлении вети - с другой. Но углубление для эмали получилось слишком мелким, и эмаль искрошилась почти всюду. Опыт остался без продолжения, однако появление его можно понять: выкладывание рисунка тонкими золотыми перегородками было труднейшей операцией, за которой следовали и другие, не менее сложные.
Колт (украшение с эмалью на цепочке)
Автор "Трактата о разных ремеслах" пресвитер Гельмерсгаузен-ского монастыря Теофил, живший в XII столетии, в главе об эмалях описывает их изготовление на примере чаши, украшенной вставками с эмалью.
"Кусочками чрезвычайно тонкой золотой пластины" тонким пинцетом он рекомендует выложить "кружки, углы, цветочки, птиц, животных" - все, что задумал мастер. Далее, говорит он, "ты расположишь очень внимательно и тщательно эти листочки по своим местам и, прикрепив их с по мощью мучного клея, поставишь над углями. Когда заполнишь одну часть, укрепи ее с чрезвычайной осторожностью, чтобы вся тонкая работа не расплавилась. Повтори так дважды или трижды, пока отдельные частицы не закрепятся, распределив и укрепив таким образом (все детали, - Т.М.), возьми стекло всех видов, какие ты приспособил для этой работы, и от каждого вида стекла немного отломай, положи их все сразу на одну медную доску, каждую штуку отдельно. Поставь на огонь и положи угли вокруг и сверху и, раздувая огонь, тщательно смотри, равномерно ли они расплавляются. Если да, то пользуйся всеми, если же какое-нибудь стекло окажется твердым, то отложи его особо. Возьми отдельные кусочки испробованного стекла, особо сунь каждый в огонь и, когда оно раскалится, брось в медный сосуд с водой. Оно растрескается на мелкие части, которые ты размельчи круглым пестиком, пока они не превратятся в порошок. Прополощи его, положи в чистую раковину и покрой льняной тряпкой .
После этой процедуры Теофил описывает заполнение полученным столь сложным образом порошком выложенных перегородками деталей рисунка: "Возьми гусиное перо, тонко срезанное, как для письма, но с более длинным и нерасщепленным носиком, втяни им любое крашеное стекло, которое еще мокро, и тонкой верхушкой длинной медной проволочки выскреби сверху из острия пера стеклянный песок и наполни им любой завиток в той мере, в какой ты хочешь".
Затем, по описании сложной процедуры обжига, мастер Теофил дает рекомендации к полировке - операции последней и весьма важной для сохранности эмали.
Судя по тем произведениям с эмалью, которые делались русскими мастерами и сохранили свой блеск даже после многовекового пребывания в земле, технология производства, описанная пресвитером Теофилом, была ими освоена в полной мере. Строгое сохранение ее секретов на протяжении столетия со второй половины XI до середины XII века, неуклонное расширение ассортимента, обогащение орнаментации и цветовой гаммы свидетельствует о непрерывной работе эмальеров в этот период. Поэтому мы вправе говорить о складывании на Руси собственной школы эмальерного дела, то есть труп- > пы мастерских, существующих длительнее время и передающих от поколений к поколениям секреты и навыки своего искусства.
Есть данные, позволяющие утверждать, что в начале XII века русская эмальерная школа была еще только на пути к подъему. Так, в 1117 году Новгородский князь Мстислав Владимирович для украшения эмалью оклада Евангелия послал "худого Наслава", - вероятно, своего ювелира, - в Царьград, а не в Киев, где такую сложную работу исполнить еще не могли. В самом же Новгороде для этого возможностей вовсе не было. Но уже в 60-х годах того же столетия для исполнения столь же сложного произведения перегородчатой эмали не было нужды ехать в далекий Царьград: возросло новое поколение русских эмальеров, способных выполнить такую работу.
...И Полоцкая игумения Евфросиния поручила сделать свой воздвизальный крест русскому мастеру Лазарю Богше.
За сорок лет, прошедших со времени путешествия новгородского Наслава к цареградским ювелирам, русское эмальерное дело совершило подъем на свою вершину.
Этой вершиной и стало творчество мастера Лазаря Богши.