Варяги князя Владимира Святославича: откуда они?

В. Ф. Одяков

Статья вышла осенью 2008 года в новосибирском сборнике "Древнерусское духовное наследие в Сибири (1965-2005)" под редакцией Е.И. Дергачевой-Скоп и В.Н. Алексеева. (Они работают на Гумфаке НГУ).

В событиях истории Киевской Руси 70-80-х гг. Х в., связанных со вступлением на киевский престол князя Владимира Святославича, есть много неясностей. Из летописей известно, что в 977 г. юный князь Владимир бежал со своим дядей и наставником Добрыней из Новгорода "за море, к варягам", уходя от наместников своего брата - киевского князя Ярополка ¹. В 980 году Владимир возвратился в Новгород с варяжской дружиной. Однако, овладев сначала Полоцком, затем Киевом, князь отказался дать варягам окуп (дань) с киевлян и, таким образом, не расплатился с ними. Бoльшую часть варягов он отпустил в Византию. Вот как это описано в Лаврентьевской летописи: " ... И реша Варязи: "Сольстил еси нами, да покажи ны путь в Греки". Он же рече "идiете"... И посла пред ними слы, глаголя сице царю ²: "Се идут к тебiе Варязи, не мози их держати в градiе, оли тол створять ти зло, яко и сдiе, но росточи я разно, а сiемо не пущай ни единого""³.

По мнению русского историка С. М. Соловьёва выражение "покажи ны путь в Греки" означало, что варяги просили у князя пропускных листов, без которых греческое правительство не принимало их по договорам ⁴. Однако в конце Х в. международных визовых систем, по которым принимали подданных другого государства, еще не существовало. Поэтому приведенный отрывок из летописи следует понимать буквально (без иносказаний). Иными словами, варяги князя Владимира не знали пути в Константинополь, им пришлось показать этот путь и дать сопровождающих.

Такое предположение, на первый взгляд, абсурдно, поскольку есть свидетельства того, что скандинавы побывали в Константинополе уже в IX в.⁵ Бывали они там и в середине Х в., о чём свидетельствуют работы исследовательницы скандинавских саг Е. А. Мельниковой. Первым известным по имени скандинавом, посетившим Константинополь в 937-944 гг., был Торкилл Светлая Прядь; после него около 950 г. там побывал Эйвинд Бьярнарсон, а затем в 969-976 гг. - Финнбоги Сильный ⁶. Таким образом, путь в Константинополь был проложен скандинавами ещё до эпохи князя Владимира. На этом фоне варяги, нанятые Владимиром и попросившие показать им этот путь, выглядят весьма странно.

Странности, касающиеся варягов этого князя, были отмечены ещё в XIX веке. В 1875 г. русский историквизантинист В. Г. Васильевский обратил внимание на то, что прибытие варягов Владимира в Константинополь не нашло отражения ни в византийских, ни в скандинавских источниках ⁷. Неупоминание о варягах Владимира в скандинавских источниках он объяснил тем, что варяги, появившиеся тогда в Византии, были не скандинавами, а славянами ⁸. Однако на Балтийском море в X в. жили (и сейчас живут) представители не двух, а четырёх языковых групп ⁹. Датчане (‘даны’), шведы (’свеи’), гёты (‘ёты’) из южной Швеции и жителя ряда островов (Готланд, Эланд) относятся к северогерманской (скандинавской) группе ¹⁰. К западнославянской группе относятся ободриты, лютичи и поморяне, жившие тогда на южном берегу Балтийского моря, а также руяне, жившие на острове Рюген ¹¹. Кроме них, на юго-восточном берегу Балтики жили пруссы, скалвы и курши, относящиеся к западнобалтским племенам ¹². На востоке Балтики жили ливы, эсты, водь, корела и финны (сумь и емь), относящиеся к прибалтийско-финским племенам ¹³. Поэтому даже если варяги князя Владимира и не были скандинавами, то это вовсе не означает, что они были славянами. Они вполне могли быть прибалтийскими финнами, либо западными балтами.

В 30-е гг. ХХ в. ленинградская исследовательница Е. А. Ры¬дзевская, не сомневавшаяся в том, что варяги князя Владимира были скандинавами, высказала предположение, что в XI в. у скандинавов существовали не дошедшие до нас устные сказания типа "Как конунг Вальдамар ¹⁴ обманул варягов"¹⁵. Это было бы убедительно, если бы не было другого хорошо известного скандинавского источника - "Саги об Олафе Трюггвасоне", которая посвящена современнику князя Владимира - норвежскому королю Олаву ¹⁶. В этой саге современная исследовательница Т. Н. Джаксон насчитала до десятка "русских" сюжетов, из которых 4 или 5 непосредственно касаются князя Владимира ¹⁷. Но ни в одном из этих сюжетов нет даже намёка на то, что "конунг Вальдамар" был обманщиком или имел какие-то другие отрицательные черты. Стало быть, если князь Владимир кого-то и обманывал, то не скандинавов.

В 1988 г. московский археолог В. И. Кулаков высказал предположение, что князь Владимир в Х веке побывал в Пруссии. По его мнению, об этом свидетельствует княжеский знак Владимира, являющийся аналогом изображения "птицы-жертвы" из могильника Ирзекапинис, относящегося к IX-XI вв.¹⁸ Однако, по его же данным, "птичьи" изображения встречаются не только в Пруссии, но и на скандинавских территориях ¹⁹. А если это так, то сразу возникает неопределённость по поводу того, куда же ездил князь Владимир за варягами: в Пруссию или в Скандинавию. Таким образом, гипотеза В. И. Кулакова о возможном пребывании князя Владимира в Пруссии пока не нашла убедительного подтверждения.

В настоящей работе сделана попытка обосновать эту гипотезу с лингвистических позиций (см. далее раздел 4).

Прежде всего, следует остановиться на том, когда именно князь Владимир обманул варягов. Череду событий, начиная с возвращения Владимира в Новгород и кончая отказом Владимира дать варягам окуп с киевлян, летописи датируют 5488 г. (т. е. 980 г. н. э.)²⁰. Эту же датировку поддержали и русские историки XVIII-XIX вв. - В. Н. Татищев, Н. М. Карамзин, С. М. Соловьев ²¹. Но тогда неизбежно возникает вопрос: где был Владимир со своими спутниками с 977 по 980 г.?

Летописи об этом не сообщают. Русские историки XVIII-XIX вв., как правило, тоже обошли этот вопрос. Лишь Н. М. Карамзин в 1816 г. высказал предположение, что беглецы отправились "в древнее отечество своих предков"²², т.е. в Скандинавию. В 1938 г. это мнение охотно поддержал А. Д. Погодин ²³, а ещё позднее - ряд других современных авторов ²⁴.

Однако из истории скандинавских стран известно, что в раннем средневековье основным родом войск в этих странах было военноморское ополчение. В Швеции оно называлось ‘ledung’²⁵. Эта страна делилась тогда на своеобразные "корабельные округа" (‘hamna’), каждый из которых должен был построить для королевского флота корабль и укомплектовать его командой. Аналогичные корабельные округа были в Дании ²⁶. Такая система исключала присутствие во флоте скандинавов каких-либо иностранцев, особенно иностранцев, не знакомых с морским делом. Поэтому скандинавы в Х веке не взяли бы ни в какое морское ополчение выходцев из неприбрежных стран, в т.ч. из Руси.

В 1909 г. российский археолог А. Л. Бертье-Делагард ²⁷ обратил внимание на другую датировку возвращения князя Владимира в Новгород, основанную на житийном памятнике "Память и похвала князю Владимиру" Иакова мниха. В этом памятнике пишется ²⁸: "И сiеде в Кыевiе князь Володимеръ въсмое лiето по смерти отца своего Святъслава, мiесяца июня въ 11, в лето 6486. Крести же ся князь Володимиръ въ 10-е лiето по убьеньи своего Ярополка". Таким образом, уже в 978 г. (6486 г. от "сотворения мира") князь Владимир вновь был на Руси. Позднее на 978 г., как год его возвращения на Русь, указали и другие современные авторы ²⁹.

Житийная дата начала княжения Владимира в Киеве (978 г.) хорошо согласуется с летописной датой крещения Руси (988 г.), хотя не согласуется с датой смерти князя Святослава Игоревича (972 г.). Можно думать, что мних (монах) Иаков не знал точной даты смерти язычника Святослава и даже мало интересовался ею ³⁰, но хорошо знал датировку событий, связанных с почитаемым им христианином Владимиром.

Независимый от Иакова подход к дате возвращения Владимира на Русь даёт вышеупомянутая "Сага об Олаве Трюггвасоне". В одном из её эпизодов сообщается, что конунг Вальдамар (т.е. князь Владимир) послал в Эстонию своего помощника скандинава Сигурда Эйрикссона для сбора дани с эстов ³¹. Как следует из других сюжетов саги, это произошло, в 978 или даже в 977 г.³² Понятно, что князь Владимир не мог посылать кого-то в Эстонию, находясь ещё за рубежом. Следовательно, не позже 978 г. он уже вновь был на Руси.

По мнению Г. Прошина, поездка князя Владимира за рубеж не состоялась бы, если бы её не профинансировали заинтересованные в ней новгородцы ³³. Выросшего в их среде юного князя Владимира они явно предпочитали киевскому князю Ярополку. Но если это так, то новгородцы, скорее всего, дали Владимиру средства лишь для кратковременной, но не для трёхгодичной поездки за рубеж.

Итак, пребывание князя Владимира за границей было недолгим. Вероятнее всего, он провёл там осень, зиму и начало весны 977-978 гг. За это время он вполне мог набрать варяжскую дружину, но этого времени было явно недостаточно, чтобы наняться на службу к какому-либо зарубежному монарху и успеть послужить ему. Таким образом, обман варягов князем Владимиром и отбытие их в Византию произошли именно в 978, а не в 980 г.

Чтобы решить вопрос о том, где именно в 977-978 гг. Владимир набирал варягов, необходимо вспомнить о событиях, произошедших в крымском городе Херсонесе десятилетием позже - в 989 г. Этот город, принадлежавший Византии, русские называли Корсунью.

То была эпоха принятия Русью христианства. В 989 г. князь Владимир, не дождавшись прибытия на Русь обещанной ему в жёны византийской принцессы Анны, предпринял осаду Корсуни. Религиозно-политическая подоплёка корсуньских событий была подробно изложена польским исследователем Анджеем Поппэ ³⁴, а ход военных действий - российским археологом А. Л. Бертье-Делагардом ³⁵.

Согласно письменным источникам, Корсунь пала после многомесячной осады из-за предательства одного из жителей города. Летописи таким предателем считали священника Анастаса ³⁶, "Житие святого Владимира" - варяга Жедьберна (или Ижберна)³⁷. Каждый из них - варяг и грек - в своё время пустил стрелу со стены осаждённого города в лагерь осаждавших. На этих стрелах была написана важная для них информация. По А. Л. Бертье-Делагарду, первым по времени послал свою стрелу Жедьберн, вторым (через 3 месяца после Жедьберна) Анастас ³⁸.

Поскольку Анастас - не варяг, то рассмотрим лишь то, чтo писал на своей стреле Жедьберн. А начинал он своё послание так (цитируется по Плигинскому списку "Жития"): "Къняже Владимире, приятель твои Жьдьбернъ великоу сягу имiеeть к тебiе, нъ о семь ти възвiещаю: ..."³⁹. В списке Публичной библиотеки того же "Жития" немного другое начало: "Великии княже Владимере, раб твои Варяжанин Ижберн ..."⁴⁰. Сама форма обращения корсуньского варяга к русскому князю ("приятель твой", "раб твой") свидетельствует о том, что они ранее были знакомы друг с другом. Это знакомство могло состояться только в 977-978 гг., когда Владимир привёз этого варяга в Киев, но не оставил его у себя и отпустил в Византию ⁴¹. Других возможностей для такого знакомства не было.

Жедьберн участвовал и в последующих событиях: После взятия Корсуни Владимир отдал ему в жены дочь убитого им правителя города ⁴². Затем двух варягов - Олега и Жедьберна - Владимир послал в качестве дипломатов в Константинополь за сестрой императора принцессой Анной, которая была обещана ему в жёны ⁴³. Жедьберн, к тому времени прослуживший у греков уже 10 лет, видимо, неплохо владел греческим языком и вполне мог быть переводчиком у Олега, выполнявшего столь деликатную миссию. Вряд ли князь Владимир поручил бы её совершенно незнакомым людям.

А теперь проанализируем имя этого крымского варяга. В разных написаниях - ‘Жедьберн’, ‘Жьдьберн’, ‘Жберн’, ‘Ижберн’⁴⁴ - оно всегда содержит характерный звук ‘ж’. Этого звука нет в других варяжских именах, известных по русским летописям ⁴⁵. Нет этого звука и ни в одном из современных скандинавских языков ⁴⁶. Лингвист М. И. Стеблин-Каменский не нашёл звука ‘ж’ и в древних скандинавских текстах ⁴⁷. По этим причинам имя ‘Жьдьберн’ (‘Ижберн’) нельзя признать скандинавским.

В финском языке, относящемся к прибалтийской ветви финно-угорской группы, также нет звука ‘ж’⁴⁸. В соседнем с ним эстонском языке звук 'ж’ встречается редко и притом только в заимствованных словах ⁴⁹. Следовательно, имя ‘Жьдьберн’ не является финно-угорским.

Из языков стран Балтийского моря звук ‘ж’ имеется лишь в славянских и балтийских языках. Поскольку имя ‘Жьдьберн’ - явно не славянское, то попробуем интерпретировать его на основе двух современных балтийских языков - литовского и латышского ⁵⁰. Рассмотрим это имя по частям (см. таблицу 1).

Первая часть варяжского имени ‘Жьдьберн'-‘Ижберн’ представляет собой литовско-латышский корень ‘zind’-‘zid’-‘ziz’, в котором начальное литовское ‘z’ соответствует латышскому ‘z’, а второй согласный ‘d’ в латышском языке чередуется с ‘z’. Этот корень означает "сосать".

Вторая часть варяжского имени - ‘берн‘ - по-латышски означает "ребёнок". По-литовски она имеет несколько более "взрослый" смысл - "парень". По мнению латышского лингвиста Р. Бертулиса, латышское значение слова ‘bernas’-‘berns’ является более древним, чем литовское ⁵¹. Стало быть, и в литовском языке первоначальное значение этого слова относилось к более юному существу. Таким образом, имя варяга ‘Жьдьберн’-‘Ижберн’ обозначает "Сосущий ребёнок" ('Zizberns’⁵²), иными словами, "Сосунок", "Молокосос".

Таблица 1. Попытка интерпретации варяжского имени "Жедьберн" - "Ижберн".

	Интерпретация по литовски ⁵³	Интерпретация по латышски ⁵⁴
‘Жедь-'	'zisti’ - "сосать" ‘zinda’ - "сосёт" 'zindomas’ - "сосущий" 'zindo’ - "сосал"	'zist’- "сосать" ‘ziz’- "сосёт" 'zidoss’- "сосущий" ‘zida’ - "сосал"
'-берн'⁵⁵	'bernas’ - "парень" 'berniukas - "мальчик"	'berns’ - "ребёнок"

Скорее всего, это слово было не именем, а всего лишь прозвищем крымского варяга из Прибалтики ⁵⁶.

Некоторый разнобой в написании этого варяжского имени-прозвища можно объяснить тем, что товарищи Ижберна-Жедьберна по оружию поразному обращались к нему, называя его по имени.

А это свидетельствует о том, что варяжская дружина, которую князь Владимир набрал на Балтике, скорее всего, состояла из представителей разных балтских племён, между которыми существовали определённые диалектные различия. (Подробнее об этом см. раздел 5).

Однако имя другого варяга, посланного князем Владимиром из Херсонеса в Константинополь, - ‘Олег’ - не является балтским. Это имя уже давно признано скандинавским, и его обычно переводят, как "Святой"⁵⁷.

После такого экскурса в лингвистику неизбежно возникают вопросы: Откуда в дружине князя Владимира оказались Ижберн из Прибалтики и Олег из Скандинавии? Где и как Владимиру удалось набрать столь разноплемённую дружину?

За осень, зиму и весну 977-978 гг. (т. е. в самое суровое время года) Владимир не успел бы побывать на противоположных берегах Балтийского моря (и в Прибалтике, и в Скандинавии). Если даже весьма опытных скандинавских викингов зима заставала где-то вдали от родины, то они обычно там и зимовали, не возвращаясь домой ⁵⁸. Тем более не могли плавать зимой по Балтийскому морю менее опытные новгородцы. Отсюда следует, что князь Владимир и его спутники, уплыв в 977 г. из Новгорода, доплыли до какого-то одного пункта на Балтийском море и там остались на зиму.

Допустим, что новгородцы доплыли до Швеции или Дании. В одной из этих стран они вполне могли бы встретить воина по имени Олег (скандинава), но воина-балта по имени Жедьберн (Ижберн) они вряд ли бы там встретили ⁵⁹.

На юго-восточном берегу Балтийского моря была другая ситуация. Скандинавские воины-викинги - морские разбойники, хорошо знавшие берега Западной и Центральной Европы ⁶⁰, - в конце I тысячелетия н. э. неоднократно бывали и в Прибалтике ⁶¹. В некоторых её областях они организовывали свои колонии. Об этом свидетельствуют как скандинавские саги ⁶², так и следы пребывания скандинавов, найденные археологами на юго-восточном берегу Балтики ⁶³.

На основе археологических данных можно выделить три группы раннесредневековых скандинавских колоний в этих местах ⁶⁴: 1) по-селения Сэборг и Апулия в южной части Курземе (Курляндии); теперь это Гробиня в Латвии и Апуоле в Литве ⁶⁵; 2) торговое поселение Кауп с более мелкими поселениями в районе нынешнего города Зеленоградска в Калининградской области России ⁶⁶; 3) торговое поселение Трусо в районе нынешнего города Янув Поморский в Эльблонгском воеводстве Польши ⁶⁷.

Скандинавская колония Трусо была разрушена датчанами не позднее 880 г.⁶⁸ Следовательно, во времена князя Владимира этой колонии уже не было. Судьба скандинавских колоний в Курземе была более драматичной. В 854 г. курши, освободившись от датской зависимости, сразу же стали объектом шведско-датского соперничества ⁶⁹. В 916 г. куршам всё же удалось одолеть датчан и их союзников и освободиться от их господства ⁷⁰. Таким образом, в конце X в. скандинавов в этих землях уже не было. Поэтому остаётся лишь единственное место в Прибалтике, куда в 977 г. мог направиться князь Владимир со спутниками и остаться там на зиму - это Кауп с его поселениями-спутниками.

Кауп находился на северо-восточной окраине Пруссии по соседству с землями других балтских племён в 4-5 км выше устья реки Беек, впадающей в Куршский залив с юго-запада ⁷¹. Рядом с Каупом находились более мелкие поселения Варгенава и Бильден (Сосновка), а также сторожевые пункты Гарбик, Гломзак, Фогелунд и остров Родан, служившие ориентирами при подходе к Каупу с моря ⁷². Такое расположение Каупа способствовало полиэтничности его населения и притяжению этим центром представителей других балтских племён ⁷³ (например, скалвов, ламатов, куршей и даже жемайтов - о них см. далее раздел 8). В Х веке к Каупу вёл удобный пролив Брокист в основании Куршской косы ⁷⁴.

Со временем Кауп тоже будет разрушен - это сделают в 1014-1016 гг. войска датского короля Кнута Великого ⁷⁵. Но во времена князя Владимира Святославича это поселение ещё процветало ⁷⁶. Все три поселения в районе Каупа находились так близко друг к другу, что за зиму 977-978 гг. новгородцы вполне могли побывать в каждом из них.

О скандинавском присутствии в Каупе свидетельствуют особенности некоторых захоронений (например, трупосожжения в ладье, характерные именно для скандинавов ⁷⁷). Поэтому в дружине князя Владимира, набранной из жителей (или гостей) Каупа, вполне мог оказаться кто-то из местных скандинавов, например, тот же Олег (см. раздел 4).

По данным исследований В. Н. Кулакова, военная дружина в Пруссии существовала с V в. н. э.⁷⁸. Она была хорошо известна и в соседних странах, например, в Польше ⁷⁹. Уникальной особенностью прусской дружины было то, что в период её расцвета - в VIII в. н.э. - руководитель дружины совмещал в себе функции военачальника и языческого жреца. Это давало ему очень большую власть вплоть до того, что он мог претендовать на одну треть добычи рядового дружинника ⁸⁰.

С появлением в Пруссии первых торговых поселений (Трусо и Каупа) с их денежным обменом традиционные отношения присвоения добычи вождями, существовавшие в прусской дружине, начали размываться. При этом дружинники стали утаивать от вождей часть своей добычи ⁸¹. Вот из таких прусских воинов, жаждущих иметь свою добычу (не зависимую от вождей), какой-нибудь зарубежный богатый князь или купец (например, тот же Владимир) вполне мог набрать себе дружину. Одним из таких дружинников и был упомянутый выше Ижберн (Жедьберн) (см. раздел 3).

В 977 г. в Новгороде, видимо, уже что-то знали о Пруссии и о её воинах-дружинниках. Об этих воинах новгородцы могли узнать как от иноземных купцов, приезжавших в Новгород, так и от своих купцов, бывавших в западных странах. Скорее всего, именно благодаря такой информации богатые новгородцы согласились финансировать поездку князя Владимира за рубеж ⁸².

Сам Владимир вряд ли был хорошо знаком с Балтийским морем, поскольку он родился на юге Киевской Руси, и лишь с 972 г. стал жить в Новгороде. Для плавания по малознакомому морю князю и его спутникам, очевидно, требовался весьма опытный провожатый, знавший путь в Пруссию. Очень вероятно, что таковым стал Сигурд Эйрикссон - дядя Олава Трюггвасона ⁸³, живший в Новгороде примерно с 970 г.⁸⁴ К тому же Сигурд вполне мог понимать скандинавов, живших в Пруссии, и тем самым послужить переводчиком для новгородцев.

Поскольку в летописях пишется "бежа Владимир за море ..."⁸⁵, можно думать, что Владимир со спутниками ушли из Новгорода тайком. На это были свои причины. Новгородцам, отправлявшимся в Пруссию, во-первых, надо было держать свои замыслы в тайне от наместников киевского князя Ярополка и, во-вторых, по возможности обезопасить денежные средства, которые они брали с собой.

Вероятнее всего, новгородцы отправились на конях вдоль берега Волхова до Старой Ладоги ⁸⁶. Менее вероятно, что они ушли из Новгорода пешком и чуть ниже по Волхову сели в приготовленное для них небольшое судно ⁸⁷. Старая Ладога обычно служила перевалочным пунктом, куда по Ладожскому озеру могли заходить морские корабли ⁸⁸. Там для новгородцев началась морская часть "похода за варягами".

Общая протяжённость речного пути из Новгорода вниз по Волхову, по Ладоге, вниз по Неве, а затем морского пути через Финский залив и т.д. в Кауп составляет около 1450 км. По данным, приведенным Й. Херрманном ⁸⁹, в XI в. из шведского города Бирка в Новгород (это около 1020 км) плыли около 19 дней, а из Волина, находящегося в устье Одры (около 1575 км), - 28 дней. Поэтому можно полагать, что новгородцы доплыли до Каупа за 25-27 дней, т. е. примерно за месяц. Возможная непогода могла бы задержать это плавание, но вряд ли больше, чем на 10-15 дней ⁹⁰. Поэтому в любом случае осенью 977 г. (может быть, даже поздней осенью) новгородцы были у своей цели - поселения Кауп в Пруссии.

Пользуясь зимним затишьем, когда в Пруссии вряд ли кто-то куда-то плавал, и имея достаточно средств, новгородцы вполне могли завербовать в Каупе и его окрестностях необходимых им воинов-дружинников ("варягов"). По оценке В. И. Кулакова, во всей Самбии (северной части Пруссии) в X в. насчитывалось не более 300 таких воинов ⁹¹. Поэтому число воинов-варягов, нанятых Владимиром в Пруссии, вряд ли было велико. А. Д. Погодин, считавший, что Владимир привёл с собой в Новгород не менее 1000 человек ⁹², явно преувеличил их число.

С наступлением весны 978 г. нанятые в Пруссии воины вполне могли соблазниться какими-то другими обещаниями и уйти от новгородцев. Поэтому можно думать, что, ещё находясь в Каупе, новгородцы стремились как можно раньше уплыть из Пруссии к себе на родину, чтобы не потерять тех, кого они наняли.

Прежде чем искать тот путь, по которому новгородцы с варягами возвращались из Каупа в Новгород, следует внимательно рассмотреть события на Руси, произошедшие после их возвращения. Вот как они описаны в Лаврентьевской летописи:

"Приде Володимиръ съ варяги Ноугороду ... И посла ко Рогъволоду Полотьску, глаголя: "Хочю пояти дщерь твою собiе женiе". Онъ же рече дщери своей: "Хочеши ли за Володимера?". Она же рече: "Не хочю розути робичича, но Ярополка хочю"". Далее: "... Володимеръ же собра вои многи, варяги и словiени, чюдь и кривичи, и поиде на Рогъволода. ... И приде Володимеръ на Полотескъ, и уби Рогъволода и сына его два, и дъчерь его поя женiе..."⁹³.

Далее летопись описывает ещё ряд событий:

- (1) Владимир с войском подошёл к Киеву и, остановившись у Дорогожича, начал интриговать Блуда (воеводу князя Ярополка), чтобы склонить его на свою сторону;

- (2) Блуд уговорил Ярополка бежать из Киева в Родню ⁹⁴, поскольку, мол, киевляне хотели бы иметь князем Владимира и готовы были его встретить;

- (3) Владимир без особых трудностей вошёл в Киев, а затем осадил Родню;

- (4) В Родне начался жестокий голод, вынудивший Ярополка возвратиться в Киев и сдаться Владимиру;

- (5) В Киеве князь Ярополк был убит двумя варягами ⁹⁵.

Эта цепочка драматических событий закончилась 11 июня 978 г. со вступлением Владимира на киевский престол (см. раздел 2). Начаться они могли не раньше, чем Владимир приплыл в Новгород весной того же года. Сколько же времени могли длиться эти события?

Наиболее долгим из них, казалось бы, было сватовство Владимира к Рогнеде. Расстояние от Новгорода до Полоцка вдоль реки Ловать и Западной Двины составляет около 600 км. Если допустить, что сваты преодолевали за день до 60 км ⁹⁶, то путь сватов туда, сватовство и путь их обратно занял бы примерно 3 недели. На сбор Владимиром разноплемённого войска ("варяги и словiени, чюдь и кривичи"), на подход этого войска к Полоцку и сражение с войском Рогволода ушло бы тоже около 3 недель. Ещё 2 недели ушло бы на подход войска Владимира от Полоцка к Киеву (около 750 км), ещё полнедели - на интригу Владимира с Блудом. Наконец, чтобы в Родне начался сильный голод, понадобилось бы, допустим, ещё две недели. Иными словами, от возвращения Владимира в Новгород до вокняжения его в Киеве должно было бы пройти не меньше 10-11 недель, т. е. более двух месяцев.

Но такие реки, как Нева и Волхов, по которым новгородцы отправились в Пруссию и по которым они могли бы возвратиться домой, вскрываются лишь в апреле ⁹⁷. Ладожское озеро освобождается ото льда ещё позже - только в мае ⁹⁸. Поэтому совершенно нереально, чтобы столь длинная цепочка событий (от сватовства Владимира к Рогнеде до убийства Ярополка) могла произойти всего за одинполтора месяца с начала или середины мая по середину июня 978 г.

Чтобы разобраться в том, почему эти события закончились так быстро, поставим вопрос, на первый взгляд, никак не связанный с варягами. Откуда в жизни Владимира появилась полоцкая княжна Рогнеда? Знал ли он что-либо о ней, отправляясь в 977 г. из Новгорода в Пруссию?

Скорее всего, не знал. Вряд ли юного 15летнего князя знакомили с какими-либо княжнами, принцессами или царевнами. Но в таком случае следует признать, что знакомство князя Владимира с Рогнедой, а затем и сватовство к ней произошли непосредственно в Полоцке и что в 978 г. именно через Полоцк возвращались из Пруссии в Новгород князь Владимир со спутниками и варяжской дружиной.

Столь необычный путь возвращения в Новгород выглядел весьма привлекательным для возвращающихся. Во-первых, Западная Двина (Даугава), на которой стоит Полоцк, вскрывается ото льда примерно в середине-конце марта ⁹⁹. Это на две-три недели раньше вскрытия Невы и более чем на месяц раньше вскрытия Ладожского озера. Во-вторых, используя путь по Западной Двине, Владимир попадал в Новгород не с севера (где его вполне могли ожидать вооружённые наместники князя Ярополка), а с юга.

Но такой путь возвращения новгородцев ведёт через волок между речкой Усвячей (правым притоком Западной Двины) и рекой Ловать, который является частью "Пути из варяг в греки"¹⁰⁰. Преодолеть этот волок можно было лишь с использованием небольших речных судов, но не морских кораблей. На востоке Пруссии (в районе Каупа и Куршского залива) речные суда, способные на короткое время выходить в море, существовали уже в I тысячелетии н.э.¹⁰¹.

Но на малых речных судах, удобных для преодоления волоков, было бы очень рискованно отправляться в 540 километровый морской путь из Пруссии вокруг Курземе (Курляндии) до устья Даугавы с тем, чтобы потом плыть вверх по этой реке. Напрашивается мысль, что, возвращаясь домой, новгородцы вообще не пользовались морскими путями и с самого начала выбрали себе более безопасные речные пути. Отплыв из Каупа, они, естественно, поплыли вдоль Куршского залива ¹⁰², а затем стали подниматься вверх по Неману. Далее они как-то переволокли свои суда в бассейн Даугавы и по этой реке поплыли вверх до Полоцка.

В 978 г. у возвращавшихся домой новгородцев, конечно, не могло быть современных карт Литвы ¹⁰³, позволяющих выбрать оптимальный путь из бассейна Немана в бассейн Даугавы. У них мог быть либо примитивный чертёж (допустим, на популярной у новгородцев бересте), либо устные советы жителей Каупа о том, как им (новгородцам) следует плыть ¹⁰⁴. Возникает вопрос: какие из водоразделов, ведущих в бассейн Даугавы, были в Х в. лучше всего известны жителям Пруссии или их гостям?

Ближайшим к Пруссии является водораздел между реками Дубиса (правым притоком Немана) и Кульпе, на котором сейчас находится город Шяуляй. Этот город известен с 1236 г.; на его месте люди жили уже в I тысячелетии н. э.¹⁰⁵. В древности этот водораздел был границей между племенами жемайтов и земгалов ¹⁰⁶. Жемайты, по мнению литовского археолога В. В. Жулкуса, весьма активно плавали в Пруссию ¹⁰⁷. Поэтому можно думать, что в Х в. шяуляйский водораздел был известен пруссам и что князь Владимир со спутниками именно через этот водораздел возвращались домой ¹⁰⁸.

Шяуляйский водораздел ведёт в реку Лиелупе ¹⁰⁹, которая одним рукавом впадает в Рижский залив, а вторым в Даугаву у самого её устья. Дальнейший путь новгородцев по Даугаве от её устья до Полоцка трудностей не представлял и был хорошо известен местным племенам ¹¹⁰. Общий речной путь от устья Немана до Полоцка через этот водораздел составляет примерно 1030 км ¹¹¹.

Но если новгородцы возвращались домой по Даугаве (Западной Двине) и знакомство Владимира с Рогнедой произошло на обратном пути в Новгород, то это означает, что не было никакого трёхнедельного посольства из Новгорода в Полоцк и обратно. В Полоцке новгородцы, включая Владимира, скорее всего, направились делегацией во дворец князя Рогволода от того места в городе, где они остановились. Вся процедура сватовства при этом заняла один-два часа, а всё пребывание новгородцев в Полоцке - один-два дня.

Отсюда, между прочим, следует, что ответ Рогнеды "Не хочю розути робичича, но Ярополка хочю"¹¹² был сказан прямо в лицо князю Владимиру, а не через каких-то послов из Новгорода. Если бы таковые послы были, то они, наверное, постарались бы смягчить столь нелестный ответ княжны.

Дальнейший путь новгородцев из Полоцка проходил через уже упомянутый волок Усвяча-Ловать и далее вниз по Ловати, впадающей в озеро Ильмень. Особенностью этого мелководного озера является то, что с наступление весны вода в нём резко прибывает, и образуются полоски чистой воды, свободные ото льда ¹¹³. Ими новгородцы вполне могли воспользоваться, не дожидаясь полного таяния льда на озере.

На юго-западном берегу озера Ильмень есть село Коростынь ¹¹⁴, которое, как предполагается, было загородной резиденцией князя Владимира ¹¹⁵. Вероятно, основную часть варяжского войска князь оставил там, а в Новгороде он появился лишь с немногими сопровождающими. Это село было идеальным местом сосредоточения войск для задуманного Владимиром похода против Рогволода. В нём он, естественно, занялся сбором дружины для такого похода, но никак не сватовством к Рогнеде.

Речной путь возвращения новгородцев через Неман, Западную Двину и Ловать с использованием двух волоков (Дубиса-Кульпе и Усвяча-Ловать) оправдывал себя только в том случае, если новгородцы набирали себе дружинников ("варягов") где-то вблизи устья Даугавы или Немана. В остальных случаях такой путь был бы или нерациональным, или совершенно немыслимым. Допустим, что в 977-978 гг. новгородцы побывали в Швеции. В таком случае, прибыв туда морем, они морем бы и вернулись. Но их возвращение в Новгород было бы возможно лишь после освобождения Ладожского озера ото льда, т.е. состоялось бы не ранее середины или конца мая 978 года ¹¹⁶.

Допустим другое - что в 977-978 гг. новгородцы побывали в западнославянских землях Балтийского моря. В таком случае они возвратились бы обратно тоже морским путём ¹¹⁷, возможным лишь после освобождения Ладожского озера ото льда. Стало быть, раннее возвращение новгородцев на родину означает, что оно проходило не по морю, а по рано вскрывшимся рекам. А это означает, что в 977-978 гг. князь Владимир со спутниками не плавал ни в Скандинавию, ни в западнославянские земли Балтийского моря.

В последующей войне князя Владимира с Рогволодом, а затем с Ярополком, помимо варягов, участвовали словене, чудь (эсты) и кривичи (см. раздел 7). Стало быть, число привезённых из Пруссии варягов показалось князю недостаточным, и недостающих воинов он где-то набирал. Новгородских словен он набрал в дружину, конечно же, после прибытия в Коростынь или Новгород. Но где и как он набрал кривичей и эстов?

Владимир не мог направиться к эстам через ещё не вскрывшееся ото льда Ладожское озеро и Финский залив. В апреле 978 г. реальным путём к эстам был лишь более южный путь через Псков. Этот путь от озера Ильмень шёл вверх по рекам Шелонь и Уза, через волок Уза-Череха, и далее вниз по Черехе, Великой и Псковскому озеру ¹¹⁸. По нему направился, скорее всего, не сам Владимир, а кто-то из его помощников, например, упомянутый выше Сигурд Эйрикссон (см. раздел 2)¹¹⁹, или дядя Владимира Добрыня, или оба они вместе. Вероятно, проезжая этим путём, помощники Владимира попутно набрали себе воинов из псковских кривичей ¹²⁰.

Дальнейшие события уже были описаны выше (см. раздел 7), и нет смысла их повторно излагать. После вокняжения Владимира в Киеве нанятые им варяги (т.е. прусские воины) потребовали дать им окуп (дань) с киевлян (см. раздел 1). Когда же Владимир отклонил их притязания, эти варяги неожиданно попросили князя показать им путь в Константинополь. Почему же это произошло через месяц после пребывания их в Киеве, а не раньше? И причём тут Константинополь?

Вероятно, еще в Пруссии Владимир пообещал прусским дружинникам пойти войной на богатый город Константинополь, где было чем поживиться. На самом деле конечной целью князя был лишь Киев. Таким образом, нанятых им прусских воинов Владимир обманул дважды: первый раз ещё в Каупе, второй раз уже в Киеве.

То, что прусские дружинники так легко оказались обманутыми, и то, что они сами не могли найти дорогу в Константинополь, свидетельствует о том, что в Х веке их географические познания явно уступали географическим познаниям скандинавов. Последним хорошо были известны как Константинополь (называемый скандинавами "Миклагард"), так и целый ряд других русских городов, включая Киев ("Кэнугард")¹²¹. Пруссы же, скорее всего, в Киев попали впервые, а Константинополя до этих событий они вообще не видели ¹²².

Наиболее смышлёных варягов князь Владимир, как известно, оставил себе и не отпустил в Константинополь ¹²³. Скорее всего, то были скандинавы из Пруссии. Среди них был и упомянутый выше Олег, который позднее (в 989 г.) станет послом князя Владимира в Константинополе (см. раздел 3).

Итак, в 978 г. в Киеве князь Владимир обманул не скандинавов, а пруссов. Этим и объясняется отсутствие в скандинавских источниках информации о таком обмане. Что же касается обманутых пруссов, то они, отслужив своё в Византии, возвращались, конечно, к себе домой, но никак не в Скандинавию.

Некоторые выводы

1. В 977 г. князь Владимир Святославич, уходя из Новгорода от наместников киевского князя Ярополка, отправился за дружинниками-варягами не в Скандинавию и не к западным славянам, а в Пруссию.

2. Вернулся он в Новгород не в 980 г., а где-то в начале апреля 978 г.

3. Вернулся князь в Новгород не традиционным северным путём (через Финский залив, затем вверх по Неве, Ладожскому озеру и Волхову), а более южным путём вверх по Даугаве (Западной Двине), через Полоцк и далее через волок Усвяча-Ловать и озеро Ильмень.

4. Проплывая через Полоцк, Владимир познакомился с князем Рогволодом и его дочерью Рогнедой и там же неудачно посватался к ней.

Вопрос о том, входили ли пруссы в состав русских дружин только при князе Владимире Святославиче или же они были там и при других русских князьях, требует отдельного рассмотрения. В XI веке в дружине князя Ярослава Мудрого служили именно скандинавы, а не пруссы. Об этом свидетельствует сага об Эймунде ¹²⁴. К тому времени прусское поселение Кауп уже было разрушено (см. раздел 5), и у Ярослава Мудрого просто не оставалось другого выбора, кроме как набрать себе на службу варягов-скандинавов.

Однако нельзя исключить того, что пруссы могли входить в состав варяжских дружин ещё до эпохи князя Владимира. Эту гипотезу недавно высказал В. И. Кулаков ¹²⁵. Вопрос о роли пруссов на ранних этапах становления государственности Руси является весьма сложным и, очевидно, потребует дальнейших исследований.

ДРЕВНЕРУССКОЕ ДУХОВНОЕ НАСЛЕДИЕ В СИБИРИ
НАУЧНОЕ ИЗУЧЕНИЕ ПАМЯТНИКОВ ТРАДИЦИОННОЙ РУССКОЙ
КНИЖНОСТИ НА ВОСТОКЕ РОССИИ (1965-2005)

Повесть временных лет / Перевод Д. С. Лихачева и Б. А. Романова. Часть 1-я. Текст и перевод. М., 1950. C. 54. [Далее: ПВЛ, 1950]. вернуться
В Византии в это время правили императоры Василий II Болгаробойца и его младший брат Константин VIII. [Дашков С. Б. Императоры Византии. М., 1996. С. 197-204]. вернуться
ПВЛ, 1950, с. 56. Подчёркнутые места выделены автором этих строк. Сочетанием ‘ie’ обозначена старорусская буква ‘ять’. вернуться
Соловьев С. М. Сочинения. Книга 1. История России с древнейших времен. Тома 1-2 - М., 1993 [Далее: Соловьев С. М., 1993], с. 143. вернуться
В 839 г. из Византии в Германию прибыло посольство неких «русов», на поверку оказавшихся «свеонами» (т.е. шведами). [Извлечение из Бертинских анналов (839 г.) // Памятники истории Киевского государства IX–XII вв. Л.:, 1936. С. 23-24]. По мнению М. Б. Свердлова, это означает, что в IX в. шведы пересекли всю Восточную Европу и достигли Византии. [Свердлов М. Б. Сведения скандинавов о географии Восточной Европы в IX–XI вв. // История географических знаний и открытий на севере Европы. Л., 1973. С. 39]. [Далее: Свердлов М. Б., 1973] вернуться
Мельникова Е. А., Петрухин В. Я. Скандинавы на Руси и в Византии. К истории названия ‘варяг’ // Славяноведение. 1994. № 2. С. 63. вернуться
Васильевский В. Г. Варяго-русская и варяго-английская дружина в Константино-поле XI и XII веков // Васильевский В. Г. Труды. Т. 1. СПб., 1908. С.192-200. вернуться
Там же. С. 195. вернуться
Leciejewicz L. The Baltic as the Mediterranian Sea of Northern Europe in the Early Middle Ages // Раннесредневековые древности Северной Руси и её соседей. СПб, 1999. С. 123-128. вернуться
Шаскольский И. П. Возникновение раннеклассового общества и варварского го-сударства // История Швеции / Отв. ред. И. С. Кан. М., 1974. С. 73-76. [Далее: Шас-кольский И.П., 1974]; Херрманн Й. Славяне и норманны в ранней истории балтийского региона // Славяне и скандинавы / Пер. с нем. М., 1986. С. 9 (карта). [Далее: Херр-манн Й. Славяне, 1986]. К германской группе относятся и немцы, но на Балтийском море они появились лишь в XII веке – [Там же. С. 57]. вернуться
Херрманн Й. Ободриты, лютичи, руяне // Славяне и скандинавы / Пер. с нем. М., 1986. С. 338-359; Гензель В. Культура и искусство польского Поморья в эпоху раннего средневековья // Там же. С. 313-337. вернуться
Финно-угры и балты в эпоху средневековья / Отв. ред. В. В. Седов. М., 1987. [Да-лее: Финно-угры, 1987]. С. 402 (Гл. 8. Западнобалтские племена); Sedovs V. Balti senatne (Балты в древности). Riga, 1992. С. 130-143 (Гл. 5. Rietumbalti agrajos viduslai-kos = Западные балты в раннем средневековье). вернуться
Финно-угры, 1987. С. 12-52 (Гл. 1. Прибалтийские финны); Седов В. В. Прибал-тийские финны // Финны в Европе. VI–XV века. Прибалтийско-финские народы. М., 1990. C. 8-26. вернуться
Так в скандинавских сагах называли князя Владимира Святославича.–Джаксон Т. Н. Исландские королевские саги о Восточной Европе (с древнейших вре-мен до 1000 г.). М., 1993. [Далее: Джаксон Т. Н., 1993]. С. 22; Джаксон Т. Н. Четыре норвежских конунга на Руси. М., 2000. С. 15. [Далее: Джаксон Т. Н., 2000]. вернуться
Рыдзевская Е. А. К вопросу об устных преданиях в составе древнейшей русской летописи // Рыдзевская Е. А. Древняя Русь и Скандинавия в IX–XIV вв. М., 1978. С. 217-218. [Далее: Рыдзевская Е. А., 1978]. вернуться
Снорри Стурлусон. Круг Земной (Heimskringla). М., 1980. С. 97-167. – Глава «Сага об Олаве Трюггвасоне» [Далее Снорри Стурлусон, 1980]. Олав Трюггвасон ро-дился в 968 или 969 г. и правил Норвегией с 995 по 1000-й г. В детстве (примерно с 977 по 986 г.) он воспитывался на Руси у князя Владимира [Джаксон Т. Н., 1993. С. 119, 217; Джаксон Т. Н., 2000.С. 17]. вернуться
Джаксон Т. Н, 1993. С. 21, 23. вернуться
Кулаков В. И. Птица-хищник и птица-жертва в символах и эмблемах IX–XI вв. // Советская археология. 1988. № 3. С.112, 114. вернуться
Там же. С. 109 (рис. 4). В более поздней работе [Белецкий С. В. Наследование лично-родовых знаков князьями-Рюриковичами в X–XI вв. // Общество, экономика, культура и искусство славян. М., 1998. С. 195-205] княжеский знак Владимира Свято-славича интерпретируется как трезубец, произошедший от двузубца его отца Свято-слава Игоревича. Но если это так, то происхождение княжеского знака Владимира во-обще не связано с поездкой князя за рубеж. вернуться
ПВЛ, 1950. С. 54. вернуться
Татищев В. Н. История Российская. В семи томах. Т. 1. М.-Л.:1962. С. 54; Ка-рамзин Н. М. История государства Российского. Кн. 1. Т. I-–IV. М., 1988. Стб. 119-120. (Репринтное воспроизведения издания 1842 г.). [Далее: Карамзин, 1842]; Соловь-ев С. М., 1993. С.137. вернуться
Карамзин Н. М., 1842. Стб. 119. вернуться
Погодин А. Д. Варяжский период в жизни князя Владимира // Владимирский сборник в память 950-летия крещения Руси. Белград, 1938. С. 24. [Далее Пого-дин А. Д., 1938]. вернуться
Вернадский Г. В. Киевская Русь / Пер. с англ. Тверь; М., 1996. С. 66; Карпов Ал. Владимир Святой. М., 1997. С. 84. [Далее: Карпов Ал., 1997]; Франклин С., Шепард Д. Начало Руси: 750–1200 / Пер. с англ. СПб., 2001. С. 225. вернуться
Шаскольский И. П., 1974. С. 77; Лебедев Г. С. Эпоха викингов в Северной Евро-пе. Л.: Изд-во ЛГУ, 1985. С. 57. [Далее Лебедев Г. С., 1985]. вернуться
Лебедев Г. С., 1985. С. 57. вернуться
Бертье-Делагард А.Л. Как Владимир осаждал Корсунь. СПб., 1909. С. 61. [Далее Бертье-Делагард А.Л., 1909]. вернуться
Зимин А. А. Память и похвала Иакова Мниха и Житие князя Владимира по древ-нейшему списку // Краткие сообщения Института славяноведения АН СССР. 1963. Вып. 37. С. 72; Древнерусские княжеские жития / Сост. В. В. Кусков. М., 2001. С. 29. вернуться
Поппэ А. Политический фон крещения Руси (Русско-византийские отношения в 968–989 годах) // Как была крещена Русь. М., 1988 [Далее: Поппэ А. 1988]. С. 240-286; Карпов Ал., 1997, с. 86-88, 97. вернуться
Известно, что смерть князя Святослава, возвращавшегося после неудачной вой-ны на Балканах, произошла в 972 г. у днепровских порогов [ПВЛ, 1950. С. 53]. На судьбе юного князя Владимира, который к тому времени уже находился в Новгороде, она никак не отразилась. вернуться
Снорри Стурлусон, 1980. С. 100. вернуться
Джаксон Т. Н. Исландские королевские саги как источник по истории Древней Руси и её соседей. X–XII вв. // Древнейшие государства на территории СССР. 1988-1989. М., 1991 [Далее: Джаксон Т. Н., 1991]. С. 127; Джаксон Т. Н., 1993. C. 119. вернуться
Прошин Г. Второе крещение // Как была крещена Русь.. М., 1988. [Далее: Про-шин Г. 1988]. С. 112. вернуться
Поппэ А., 1988. С. 261-271. вернуться
Бертье-Делагард А. Л., 1909. С. 3-10. вернуться
ПВЛ, 1950. С. 76. вернуться
Шахматов А. А. Корсунская легенда о крещении Владимира. СПб, 1906. [Далее: Шахматов А. А., 1906]. С. 46 и 48. вернуться
Бертье-Делагард А. Л., 1909. С. 28. вернуться
Шахматов А. А., 1906. С. 46. вернуться
Там же. С. 48. вернуться
Лихачев Д. С. Комментарии // ПВЛ. Ч. 2. М., 1950. С. 337. Рыдзевская Е. А., 1978. С. 215-217. вернуться
Шахматов А. А., 1906. С. 46. вернуться
Там же. С. 47. вернуться
Шахматов А. А., 1906. С. 46-55. вернуться
Валеев Г. К. Антропонимия «Повести временных лет». Диссертация... канд. фи-лол. наук. М., 1982. С. 136-169. [Далее: Валеев Г. К., 1982]. вернуться
В этом легко убедиться, просматривая грамматические приложения к датско-русскому, норвежско-русскому и шведско-русскому словарям [Датско-русский словарь / И. Н. Крылова, А. Л. Элизина, А. С. Новиков – М., 1975. Аратин В. Л. Норвежско-русский словарь – М., 1963. Шведско-русский словарь. / Сост. Д. Э. Миланова – М., 1973]. См. также справочник: Гиляровский Р. С., Старостин Б. А. Иностранные имена и названия в русском тексте. 3-е изд, испр. и доп. М., 1985. С. 135-143, 177-186, 270-276. вернуться
Стеблин-Каменский М. И. История скандинавских языков. М.-Л., 1953. С. 97-101. вернуться
Вахрас И., Щербаков А. Большой финско-русский словарь (> 250000 слов) / 3-е изд. М., 1999. С. 18, 619. вернуться
Тамм И. Эстонско-русский словарь. 7-е изд. Таллин, 1988. С. 543. вернуться
С латышским языком автор этих строк хорошо знаком. вернуться
Дини Д. У. Балтийские языки / Пер. с итал. М., 2002. С. 200. вернуться
При нечётком произношении слога ‘ziz’ возникает либо слог ‘иж’, либо долгое ‘ж’. Это объясняет происхождение написаний ‘Ижберн’ и ‘Жберн’. вернуться
Литовско-русский словарь. 50000 слов / Сост. Либерис А. Вильнюс, 1971. С. 112, 874. вернуться
Латышско-русский словарь. 3-е изд. Около 35000 слов. Рига, 1974. С. 109, 781, 818. вернуться
Корень ‘bern’ есть также в прусском языке [Топоров В. И. Прусско-русский сло-варь. Том 1-й. A–D. М., 1975. С. 211], но не ясно, есть ли в нём корень ‘zid’–‘ziz’. вернуться
В начале ХХ в. М. Г. Халанский, придерживаясь мнения, что варяги были вы-ходцами из Скандинавии, предложил германскую интерпретацию имени ‘Жедьберн’, как ‘Skibiorn’ (‘Шибьёрн’) или ‘Sigbjorn’ ('Сигбьёрн’) [Шахматов А. А., 1906. С. 58]. Это означало бы «Лыжный медведь» или, соответственно, «Медведь-победитель». Однако такая интерпретация варяжского имени выглядит слишком вычурной. Кроме того, при этом непонятно, как объяснить переход глухих скандинавских ‘ш' [‘sk(i)’] или ‘с’ [‘s(i)’] в звонкое русское ‘ж’. вернуться
Томсен В. Начало Русского государства. Три чтения. М., 1890. С. 65 и 67; Вале-ев Г. К., 1982. С. 136-169. вернуться
Глазырина Г. В. Исландские викингские саги о Северной Руси. М., 1996 [Далее: Глазырина Г. В., 1996]. С. 103-104. вернуться
Конечно, в раннем средневековье балты бывали и в Скандинавии. Так, в Х веке в шведском городе Бирка бывали купцы из Пруссии [Херрманн Й. Славяне, 1986. С. 65-66]. В XII в. на острове Готланд бывали курши, устраивавшие оттуда набеги на Шве-цию [Павулан В. В. Хроника Генриха Латвийского о скандинавско-прибалтийских связях в начале XIII в. // IX Всесоюзн. конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка скандинавских стран и Финляндии. Тез. докл. – Тарту, 1982. С. 163-164]. Кроме этого острова, балты были также на острове Борнхольм [Кула-ков В. И. История Пруссии до 1283 г. М., 2003. С. 132-133. Далее: Кулаков В. И. 2003]. Однако вряд ли князь Владимир стремился попасть на какой-либо остров в Балтий-ском море, поскольку на любом острове (к тому же зимой) было бы трудно найти дос-таточное количество воинов-варягов. вернуться
Фон Фиркс И. Суда викингов / Пер. с нем. Л., 1982. С. 8-13. Лебедев Г. С. 1985. С. 14-16. вернуться
Andersons S. Danijas sakari ar Baltijas zemem no 9. lidz 13. gadsimtam vestures avotu gaisma (Связи Дании с прибалтийскими землями в 9-13 веках в свете исторических источников) // Известия АН Латвийской ССР. Рига, 1990 [Далее Andersons S. 1990]. С. 30-39. Джаксон Т. Н. 1991. С. 123-131. вернуться
Джаксон Т. Н. 1991. С. 123-131. вернуться
Финно-угры. 1987. С. 402, 409. (Гл. 8). вернуться
Ловмяньский Х. Русь и норманны / Пер. с польского (1959). М., 1985. С.113-119. (Гл. III). вернуться
Финно-угры. 1987, гл. 8, с. 410. Mugurevics E. Kurlands Siedlungplatze in fruh-geschichtliches Zeit // The Balts and their Neighbours in the Viking Age / Ed. V. Kazake-vicius, V. Zulkus. Vilnius, 1997. S. 85-92. вернуться
Кулаков В. И. Кауп // Становление европейского средневекового города. М.,1989 [Далее: Кулаков В.И. Кауп. 1989]. С. 81-99; Кулаков В. И. Трусо и Кауп. Протогород-ские центры в земле пруссов // Российская археология. 1996. № 3 [Далее: Кула-ков В. И. Трусо. 1996]. С. 138-146. вернуться
Кулаков В. И. Трусо. 1996. С. 134-138. вернуться
Кулаков В. И. 2003. С. 320. вернуться
Andersons S. 1990. С. 34-35. вернуться
Там же. С. 38. вернуться
Кулаков В. И. Кауп. 1989. С. 82. Кулаков В. И. Трусо. 1996. С. 141. вернуться
Все эти пункты, а также могильники Ирзекапинис, Клинцовка и Дубки показаны на картах-схемах, помещённых в работах: Кулаков В. И. Кауп. 1989. С. 82-83; Кула-ков В. И. Трусо. 1996. С. 141. вернуться
Кулаков В. И. Кауп. 1989. С. 98-99; Кулаков В. И. 2003. С. 44. См. также Херр-манн Й. Славяне. 1986. С. 76. вернуться
Кулаков В. И. Кауп. 1989. С. 82, 97. вернуться
Кулаков В. И. 2003. С. 320. вернуться
Кулаков В. И. Кауп. 1989. С. 96. вернуться
Кулаков В. И. Ладьи Ирзекапиниса // Тезисы докл. научно-практ. конф., посвя-щённой 10-летию Морского музея и аквариума. Клайпеда, 1989 [Далее: Кулаков В. И. Ладьи. 1989]. С. 92. вернуться
Кулаков В. И. Забытая история пруссов. Калининград, 1992 [Далее: Кулаков В. И. 1992]. С. 23-24; Кулаков В. И. Прусская дружина в V - XII вв. // Элита и этнос средне-вековья. М., 1995 [Далее: Кулаков В. И. 1995]. С. 105. вернуться
Об этом свидетельствуют, например, изображения прусских дружинников на дверях собора в польском городе Гнезно. [Петр из Дусбурга. Хроника земли Прус-ской. М., 1997. С. 37.] вернуться
Кулаков В. И. 1992. С. 23-24. вернуться
Кулаков В. И. 1995. С. 109. вернуться
Прошин Г. 1988. С. 112. вернуться
Снорри Стурлусон. 1980. С. 100. вернуться
Джаксон Т. Н. 1993. С. 172-173; Джаксон Т. Н. 2000. С. 24-27. вернуться
ПВЛ. 1950. С. 54. вернуться
Таким способом добирались из Ладоги в Новгород, например, норвежцы – см.: Свердлов М. Б. 1973. С. 50. вернуться
Сорокин П. Е. Водные пути и судостроение на северо-западе Руси в средневеко-вье. Спб, 1997 [Далее: Сорокин П. Е. 1997]. С. 12. вернуться
Свердлов М. Б. 1973. С. 50; Кирпичников А. Н. Раннесредневековая Ладога. Исто-рическая роль и международное значение // Славянская археология. 1990. М., 1995. С. 19. вернуться
Херрманн Й. Славяне. 1986. С. 98 (табл. II). вернуться
В 1994 г. шведские энтузиасты совершили экспериментальное плавание на судне «Айфур» длиной 8 м, имитирующем суда викингов [Эдберг Р. От Сигтуны до Чёрного моря. Экспериментальное путешествие // Викинги и славяне. СПб., 1998. С. 83-91]. От Сигтуны (Швеция) до Новгорода они плыли 41 день. Даже если бы новгородцы дви-гались в Пруссию с такой малой скоростью, то они за 45-48 дней смогли бы доплыть до Каупа. вернуться
Кулаков В. И. Поселенческая ситуация в Самбии II–XIII вв. // Проблемы изуче-ния древних поселений в археологии. М., 1990. С. 76; Кулаков В. И. 2003. С. 124. вернуться
Погодин А. Д. 1938. С. 27. вернуться
ПВЛ. 1950. С. 54. вернуться
Рoдня находилась в 130 км южнее Киева при впадении реки Роси в Днепр. вернуться
ПВЛ. 1950. С. 54-55. вернуться
Анджей Поппэ считает, что примерно с такой скоростью двигались в 988 году курьеры из Константинополя в Западную Европу, чтобы сообщить о предстоящем за-мужестве византийской принцессы Анны [Поппэ А. 1988. С. 274, 276]. вернуться
Советский Союз. Географическое описание в 22 томах. Том «Российская Феде-рация. Общий обзор и Европейский Север». М., 1971. С. 180, 184. вернуться
Калесник С. В. Ладожское озеро. Л., 1969. С. 57. Известно, например, что в 1942 г. «Дорога жизни» из блокадного Ленинграда по льду Ладожского озера функ-ционировала до мая месяца. вернуться
Советский Союз. Геогр. описание в 22 томах. Том «Латвия» – М., 1968 [Далее – Латвия. 1968]. С. 30. вернуться
Караев Г. Н. О маршруте водного пути «из варяг в греки» на участке оз. Иль-мень – р. Западная Двина // Изв. Всесоюзного геогр. общества. 1975. Т. 107б, вып. 2. С. 154-159; Жучкевич В. А. Дороги и водные пути Белоруссии. Минск, 1977. С. 26-27 и рис. 11 на с. 26. вернуться
Кулаков В. И. Ладьи. 1989. С. 92-97. вернуться
Это около 110 км, если плыть вдоль южного и восточного его берегов, либо 75 км, если плыть вдоль Куршской косы с последующим пересечением залива. вернуться
Лучшей картой, по-видимому, является карта: Литва. Справочная карта (на 1 листе). Масштаб 1 : 500000. М., 2000. вернуться
Не исключена возможность, что в 977-978 гг. в гостях у каупчан был житель одного из водоразделов, ведущих в бассейн Даугавы, и весной 978 г. он возвращался к себе домой. В этом случае он мог послужить проводником для лодочной флотилии князя Владимира с варягами. вернуться
Литва. Краткая энциклопедия – Вильнюс, 1989 [Далее: Литва. 1989]. С. 644-645. вернуться
Таутавичюс А. З. Балтийские племена на территории Литвы в I тысячелетии н.э. // Из древнейшей истории балтских народов. Рига, 1980. С. 82-87. вернуться
Жулкус В. В. Клайпеда и ее округа в XI - XVII вв. Автореферат диссертации … канд. ист. наук. М., 1988. С. 13. вернуться
По мнению немецкого археолога А. Бецценбергера, этот водораздел был извес-тен уже с эпохи поздней бронзы [Кулаков В. И. 2003. С. 127]. Впоследствии он стал одним из торговых центров в Литве [Kunciene O. Lietuviu materialine kultura IX–XIII amziuje (Материальная культура литовцев в IX–XIII веках). II. Vilnius, 1981. С. 781; Genys J. Trade routes and trade centers in Western Lithuania during the early Middle Ages // The Balts and their Neighbours in the Viking Age / Ed. by V. Kazakevicius, V. Zulkus. Vilnius, 1997. P. 144-146]. Другие водоразделы между бассейнами Немана и Даугавы стали известны гораздо позже. Об этом свидетельствует относительно молодой воз-раст находящихся на них городов Паневежис, Обяляй и Зарасай, существующих лишь с XIV–XV вв. [Литва. 1989. С. 259, 445, 457]. вернуться
Эта река начинается в Латвии от слияния рек Муса (литовцы её называют ‘Му-ша’) и Мемеле (по-литовски ‘Нямунелис’). Упомянутая выше р. Кульпе является пра-вым притоком Муши. вернуться
Мугуревич Э. С. Восточная Латвия и соседние земли в IX–XIII вв. Рига, 1965. С. 99. вернуться
Сюда входят длина рек Муса (24 км), Лиелупе (119 км) и Даугава (367 км в пре-делах Латвии) [Латвия. 1968. С. 211]. В пределах Литвы расстояния вдоль рек оцене-ны по карте: Литва. Масштаб 1 : 500000. М., 2000, в пределах Белоруссии – по карте: Витебская область. Географическая карта. Масштаб 1 : 400000. М., 1989. вернуться
ПВЛ. 1950. С. 54. вернуться
Истомина Э. Г., Яковлев З. М. Голубое диво. Историко-географический спра-вочник о реках, озерах и болотах Новгородской области. Л., 1989. С. 89. вернуться
Оно находится в 8 км от устья р. Шелонь, являющегося самой западной точкой озера [Новгородская область. Топографическая карта. Масштаб 1 : 200000. М., 1997]. вернуться
Членов А. М. По следам Добрыни. М., 1986. С. 182-184. вернуться
Характерно, что скандинавы готовили свои походы «в Гардарики» (т.е. на Русь) весной, а отправлялись туда лишь летом [Джаксон Т. Н. Наименование Древней Руси и Новгорода в древнескандинавской письменности // Сканд. сборник. Вып. ХХХ. Тал-лин, 1986. С. 93]. вернуться
Трудно представить себе чисто речной путь из западнославянских земель в Нов-город. Этот путь включал бы бассейны пяти рек (Одры, Вислы, Немана, Даугавы и Ло-вати) и четыре волока между ними и, следовательно, был бы гораздо длиннее прямого морского пути мимо островов, населённых эстами, и далее через Финский залив. вернуться
Сорокин П. Е. 1997. С. 17-21. вернуться
По мнению Т. Нунэна, в то время князь Владимир больше нуждался в эстах как в военной силе, чем в дани, собираемой с них. [Noonan T. S. The nature of medieval Russian-Estonian relations // Baltic History. Columbus, Ohio, 1972. Р. 17]. Однако не ис-ключено, что Сигурд собирал дань с эстов позднее – уже после вокняжения Владими-ра в Киеве, поскольку Владимир не хотел собирать дань с киевлян [ПВЛ. 1950. С. 55]. вернуться
Смоленские или полоцкие кривичи не могли быть в дружине князя Владимира, поскольку они находились под властью Рогволода и, следовательно, воевали на его стороне. вернуться
Свердлов М. Б. 1973. С. 50-54; Лебедев Г. С. 1985. С. 187-188. вернуться
Пруссам был известен город Бирка в Швеции (см. раздел 5) и, вероятно, другие города на балтийском побережье. Никаких других морей, кроме Балтийского, они то-гда ещё не знали. вернуться
ПВЛ. 1950. С. 56. вернуться
Свердлов М. Б. Скандинавы на Руси в XI веке // Скандинавский сборник. Вып. XIХ. Таллин, 1974. С. 55-69. Мельникова Е. А. Сага об Эймунде о службе скандинавов в дружине Ярослава Мудрого // Восточная Европа в древности и средневековье. М., 1978. С. 289-295. вернуться
Кулаков В. И. Балтийский путь движения викингов // STRATUM plus. СПб.–Кишинев–Одесса, 1999. № 5. С. 148-152. вернуться